«Двугорбый, чистый как снег, красавец - верблюд - бура жил в степях Кокшетау. Могучим, вещим, бессмертным он был. И быстроногим, как тулпар. Любил он гулять, пастись у подножия Кокше, утолять жажду холодной озерной водой. Молчаливым замкнутым, но доверчивым был Бура, не нарушая покоя степняков.
Но как только беда, джут или война надвигались на край родной, лишь грозило народу несчастье, Бура преображался. Птицей взлетал он на Кокше и трубил протяжно. Громоподобный рев его разносился окрест, содрогались горы и леса, замирала степь, стада сбивались в кучу, скулили псы, взлетали птицы, разбегалось зверье. Небо заволакивалось тучами, гремели грозы. Но громче гроз трубил Бура. Услышав тревожный клич верблюда, люди собирались вместе, забивали скот в жертву небу, точили копья и ножи, мастерили луки и стрелы, надевали доспехи, готовились к бою с врагом. Народ почитал Буру, стерег от дурного глаза, ядовитой стрелы. Но однажды на пути к водопою повстречался Буре надменный Касым-хан, сын правителя Орды.
Хвастаясь силой и меткостью глаза перед свитой джигитов, Касым вложил в лук стрелу и пустил ее в самое сердце двугорбого вещуна. Бура взвыл от боли и упал на передние ноги. Жестокому Касым-хану отрадны предсмертные муки верблюда; хохоча, вонзил одну ядовитую стрелу за другой в голову, глаза, живот умирающего Буры. Верблюд выл гневно, и народ услышал, понял вещий глас: наступит скорый конец ханскому роду Аблая. Кровь и слезы верблюда сливались в один ручеек, стекали в помрачневшее, разбуженное горем озеро. Трубя, Бура полз к озеру, чтобы глотнуть животворной воды, но Касым, хохоча, воткнул в белое тело верблюда кривой кинжал. И застыл Бура, не дополз до живой воды, превратился в камень, стал горой».
